Пожелтевшие страницы: иллюзионист, акробат и дрессировщик обезьян Дун Цин-фу

Сегодня весь мир следит, как развиваются отношения России и Китая. А мы вспомним о цирковых "русских" китайцах! Китайский цирк имеет двух тысячелетние традиции.

Гастроли китайского цирка, 1954 - 1957г. в Москве

Китайские артисты издавна были известны в России. Публика всегда с большим интересом воспринимала экзотические номера виртуозов с Востока. Следует особо подчеркнуть, что наиболее яркими фигурами, внесшими заметный вклад в развитие российского цирка, были такие мастера как: Сун Сиу-Ли, Чжан Хай-Тин, Ван Тен-Тао, Ван Ю-Ли, Ся Ю-Шан, Дун Цин-Фу, китайские фокусники Чи Юн-Су, Кан Тен-Чжи, Сун-Ю- Сан, жонглёр и эквилибрист Тан Фу-Ся, группа артистов Ян Чи-Ха, Ван Куан-Джи, Чан Лян-Ка, которые демонстрировали акробатические прыжки, метание ножей, жонглирование, показывали фокусы. Эти артисты многие годы выступали в России, воспитали артистами своих детей и подготовили много талантливых учеников. Также есть сведения, что в начале века в 1902-1903 гг. два китайских артиста - братья Сун Ю-Кун и Сун Фу Ю - держали собственный небольшой цирк, в котором они выступали, а в качестве учеников воспитывали русских детей, обучая их китайским трюкам и номерам.

Фото из архива Дмитрия Колобова. Труппа Дун Цин-фу 1948 год. Слева направо: Ван Мария (сестра Татьяны Ван Шу-шань), Чень Сунь-фа (Николай Иванович), Татьяна Ван Шу-шань, Василий Иванович Дун Цин-фу, цирковой администратор, Елизавета Ван Шу-шань, Владимир Дун Цин-фу. Оригинал фото предоставлен тётей Таней Ван Шу-шань. С её слов, Чень Сунь-фа был родоночальником прыжков через кольца с кинжалами в отечественном цирке.

В 20-х годах прошлого века в Россию прибыла группа китайских артистов из провинции на востоке Китая -Хэбей. Среди них был иллюзионист, акробат и дрессировщик обезьян Дун Цин-фу. Провинция Хэбэй считается родиной классического китайского цирка и «колыбелью акробатических искусств». У себя на родине артист показывал целые представления на площадях и базарах, но мечты о лучшей доле повлекли его в дальнюю дорогу. Впрочем, в России он начинал с таких же базаров и площадей. В 1928 г. Дун Цин-фу официально принял российское гражданство и, знаменуя начало новой жизни, записал в своем паспорте русское имя и отчество: Василий Иванович. В Хэбэе в 1970 году была создана первая школа профессиональных акробатов и труппа из 200 артистов. Как говорят китайцы: «Здесь цирковыми приемами владеют все: от ребенка, который только начал ходить, до столетнего старика».

Поначалу Дун Цин-фу вместе с другими приехавшими из Китая работал в аттракционе у Михаила Ван Ю-ли. Их совместный китайский аттракцион пользовался огромным успехом в провинциальных городах, но вскоре артисты обзавелись женами, в семьях стали подрастать дети – маленькие, но разносторонне одаренные артисты, а с 1939 г. Дун Цин-фу начали выступать самостоятельно. Во время войны цирк в Архангельске, где тогда гастролировали Дун Цин-фу, разбомбили, и артистов отправили в Омск. Выяснилось, что здесь много китайских переселенцев – целая этническая колония. Дун Цин-фу поселяется в Омске, сначала на улице 3-я линия, затем приобретают небольшой трехкомнатный домик на Степной улице. В 1949 г. строят собственный деревянный балаган на 500 мест со сценической площадкой посередине, где работают зимой, когда цирки-шапито закрыты. В воскресные дни в балагане давали по 17 представлений. Публика еще выходила из павильона, а Дун Цин-фу, в костюме и гриме, с обезьянкой на руках уже стоял на раусе и зазывал зрителей на следующее выступление. Нужно отметить, что художественный уровень этих программ был не ниже тех, что проходили в больших цирках. Артист показывал фокусы с пиалами, вазами, огромными тазами с водой, лентами, фонарями, утками, голубями, морскими свинками. Так, Дун Цин-фу ловил рыбок из воздуха на удочку, и рыбки, оказавшись в аквариуме с водой, оживали и начинали плавать. Своё выступление артист комментировал смешными репликами и шутками. На протяжении всего номера фокусник весело разговаривал с публикой на ломанном русском языке. Это зрителям нравилось, и поэтому в зале постоянно звучал хохот и аплодисменты.

Сам Дун Цин-фу окончил в Китае Академию оперного искусства (называемую - кэбань), где артистов образовывали очень основательно: им преподавали пение, музыку, пантомиму, фехтование и другие спецпредметы. Телесные наказания были обычным делом, и нередко всю группу студентов избивали бамбуковыми палками, если кто-то из учеников допускал ошибку во время выступления и тренировок.

Изучая пекинскую оперу, студенты развивали навыки боевых искусств, акробатики и акробатического трюкачества, а также учились музыке и танцам и демонстрировали свои навыки перед публикой. В спектаклях ему приходилось исполнять самые разноплановые роли. Все это благотворно сказалось на формировании талантливого артиста. Невысокого роста, гибкий и подвижный китаец Василий Иванович держался перед публикой необычайно раскованно и мгновенно брал ее в плен своей неподражаемой мимикой и актерским обаянием. Китайское трудолюбие вошло в поговорку, поэтому не удивительно, что дети Дун Цин-фу, кроме участия в качестве помощников в иллюзионном аттракционе, исполняли семь самостоятельных номеров самых разных жанров, присущих китайскому цирковому искусству: они выступали как эквилибристы, акробаты-эксцентрики, демонстрировали номер фехтования, включавший в себя традиционные прыжки и акробатические каскады (падения); прыгали сквозь обруч, утыканный остро отточенными кинжалами и сквозь обруч, пылающий огнем. А уж когда все вместе они выступали в номере с тарелочками, то их вращающиеся на бамбуковых палочках тарелки создавали впечатление волнующегося моря.

Кручение тарелок - это цирковое искусство манипуляции, при котором кручение тарелки происходит на палочке. Обычно исполнитель держит по несколько палочек в руках с вращающимися на них тарелочками или палочки установлены на подставке. Жонглер раскручивает тарелки, которые в силу естественных причин постепенно замедляют вращение и стремятся упасть; чтобы не допустить этого необходимо успевать их подкручивать. Многие китайские акробатические труппы используют вращающиеся тарелочки в сочетании с пластическими и акробатическими номерами. Так же можно встретить другие формы манипуляций, которые включают варьирования тарелочками, когда они вращаются на своих краях на поверхности стола. Каждый номер имеет свое символическое значение. Знаменитые китайские тарелочки - вращающиеся на длинных палочках блюдца - это солнце, а артист - посредник между светилом и людьми.

С 1951 г. артисты Дун Цин-фу переходят в государственное объединение цирков. Их национализированный павильон разобрали и сложили во дворе Омского госцирка. С тех пор бывшие стены балагана вместо привычного им грома аплодисментов и смеха зрителей слышали только шум дождя и вой ветра… Годы забвения. Восток - дело тонкое, но очень красочное.

К семейству Дун Цин-фу присоединился прекрасный дрессировщик медведей заслуженный артист РСФСР Владимир Жанович Тин (Чжен Хай-Тин), и в таком составе этот коллектив давал представления из трех отделений. Выступления китайских артистов во всех городах проходили с неизменными аншлагами. Их приезд всегда воспринимался как праздник советско-китайской дружбы. На вокзале их встречали представители местной городской администрации. Артисты до открытия цирка устраивали красочные шествия-кавалькады по городу – в костюмах и с животными. И все жители, высыпав на улицы, радовались: цирк приехал! Великий мудрец Конфуций сказал: «Человек способен сделать путь великим, но великим человека делает дух».

В первом отделении выступали дети со своими номерами, во втором – Владимир Тин (Чжен Хай-Тин) с медведями. У дрессировщика Владимира Тина медведь проходил по канату с завязанными глазами, достигнув мостика, сам стягивал повязку. Третье отделение занимал иллюзионный аттракцион.

Начало аттракциона обставлялось очень торжественно и помпезно. Вся труппа выходила в параде, расступаясь по сторонам манежа, и в центре оставался один Дун Цин-фу, облаченный в национальный расписной халат и высокий головной убор (мяньгуань, его форма переходила из поколения в поколение, тем не менее, при сохранении традиции в целом, мяньгуань со временем претерпел некоторые изменения). Медленными плавными движениями иллюзионист демонстрировал, что шелковая скатерть, разукрашенная китайским орнаментом и драконами, не содержит в себе никаких секретов. Набрасывал скатерть на плечо, а когда тут же снимал ее, в руках у него оказывалась хрустальная ваза с живыми рыбками. Иллюзионисту подавали вторую скатерть, побольше, - убедив публику, что в ней тоже ничего нет, Дун Цин-фу набрасывал ее на плечо, делал кульбит (кувырок) вперед, и, поднимаясь, сдергивал скатерть, под которой оказывался… большой эмалированный таз с живой уткой!

На этом «торжественная» часть номера заканчивалась. Звучала очень мелодичная, легко запоминавшаяся китайская мелодия (цюй - 河北梆子), настраивающая всех на веселый лад, обаятельный фокусник обращался к зрителям на русском языке, но с таким по-китайски мягким произношением, что не улыбнуться было физически невозможно даже самому мрачному пессимисту, сидящему в зале. Зрители заворожено следили, как веселый фокусник мгновенным движением опускал живую утку в только что собранный из дощечек красивый четырехугольный ящик на фигурной подставке, а затем тут же разбирал весь ящик на те же дощечки, в том числе и подставку – утка исчезла, что называется, на глазах почтенной публики!

Дун Цин-фу

Ассистенты выносили новый сакральный китайский аппарат. Дун Цин-фу открывал две противоположные дверцы ящика; показывая, что аппарат пуст, вращал его во все стороны, приговаривая, чтобы все хорошенько посмотрели. Затем закрывал дверцы ящика и брал в руки бархатный мешочек, выворачивал его наизнанку, скручивал, словно прачка, отжимающая воду из наволочки, - и при этом говорил, комментируя свои действия так, что публика смеялась от души. Придав мешочку первоначальную форму, артист начинал потряхивать его, пока из мешочка ни появлялось яйцо, которое Дун Цин-фу опускал в верхнюю часть аппарата. Распахивал дверцы, как в начале фокуса, и выпускал из аппарата живую утку. Такое «рождение утки из появившегося яйца» артист проделывал трижды, приводя публику в полный восторг.

А что происходило со зрительным залом во время демонстрации фокуса с пиалами и красными шариками! Несложный сам по себе фокус, но тем дороже великолепная актерская подача, то, как артист умел «завести» зрителей, следивших за руками фокусника буквально с азартом ярых спортивных болельщиков. Сюжет таков. На столике – три пиалы, красный шарик из ткани и бело-красная «волшебная палочка». Артист демонстрировал, что пиалы пусты. Затем клал шарик под одну из перевернутых вверх донцем пиал и сообщал, что шарик с помощью волшебной палочки перейдет из этой пиалы в другую Раз, два, три! Шарик благополучно «перешел». То же артист проделывал трижды, каждый раз предварительно выясняя у публики, где именно «шарика еза, шарика нета» - и зрители непременно ошибались. Когда зрители совсем уже уподоблялись сегодняшним игрокам в наперстки, кто-нибудь, спровоцированный самим фокусником, требовал: «Еще, еще давай!». Тогда Дун Цин-фу брал пиалу, показывал, что в ней «шарика нета» и ставил ее отдельно. Магический взмах палочки, столь же магический счет до трех – под пиалой оказывались сразу три шарика. Общался с залом Дун Цин-фу замечательно. Зрителям через пять минут начинало казаться, что этот фокусник с хитрыми смеющимися глазами – их давний знакомец, веселый друг.

Своеобразно демонстрировал Дун Цин-фу фокус с кольцами. После проверки целостности колец зрителями он манипулировал ими сперва, как обычно, а затем одним неуловимым движением преображал те же сомкнувшиеся кольца в различные фигуры: смотрите, вот тарелочка (ее он клал на стол), а вот – шлем пожарника (надевал шлем на голову), затем получался самолетик, корзиночка, китайский фонарик. В финале снова раздавал кольца зрителям, вступая с ними в забавные диалоги.

«Китайские бочата». На столе – два бочонка без донышка и крышки, вставленные друг в друга. Артист попеременно демонстрирует то внутренний, то внешний бочонок, пока втянутые им в игру зрители не начинали показать два бочонка одновременно. Показал. Накрыл скатертью – и извлек из только что бывших пустыми бочат множество длинных полотен цветного шелка.

На параде идут артисты Тин

Дун Цин-фу из любого пустячка мог устроить веселую игру со зрителями. Вот на стуле лежат четыре платочка. Их нужно сосчитать. «Раз, один, два, три», - считает фокусник. «Четыре!» - кричат ему дети. «Да?» - удивляется артист. «Раз, один, два, три – всего три». «Нет, четыре, четыре!» - вопят дети и их родители. В конце концов, платочки сосчитаны. Артист брал квадратный черный ящичек, поднесенный ему ассистентом, переворачивал, показывая, что ящик пуст, затем опускал туда платочки и вынимал вместо них большого белого кролика. Затем снимал со стула, где прежде лежали платочки, наброшенную на него скатерть, сворачивал ее в рулон. Из центра рулона вместе с рукой фокусника вытягивалась высокая бумажная «пика», рассыпавшаяся позже каскадом, образовывая целую гору бумаг. Артист принимал у ассистента тарелку опилок, «ел» их, брал в руки веер. В этот момент пригашали свет, чтобы лучше было видно, как изо рта фокусника валит дым и летит целый сноп искр. Вслед за искрами фокусник извлекал изо рта огромное количество цветных бумажек, падавших на гору бумаги, что уже лежала в манеже. Присев на корточки, Дун Цин-фу начинал разжигать костер, извлекая из него разноцветные гирлянды светящихся настоящими огоньками китайских фонариков, которые он нанизывал на бамбуковые удилища ассистентов. Подходили ассистенты, вращающие «метеоры» и палки с огнем. Получалось поистине феерическое, праздничное зрелище.

Позже Дун Цин-фу объединил разножанровые номера в «Китайские игры», перемежая фокусы выступлениями акробатов, эквилибристов, играми с китайскими трезубцами, жонглированием звенящими болейбанзами (китайскими палочками), а также трюками каучука и групповыми пирамидами; включался сюда и номер с дрессированными обезьянками Марией Ивановной и Екатериной Яковлевной. К этому времени подросли дети Дун Цин-фу, которым он дал русские имена Виктор, Вадим, Владимир и Галина Дун Цин-Фу. Дети демонстрировали весёлый акробатический номер, фехтование на копьях и мечах, каучук, жонглировали тарелочками, прыгали в обручи с ножами и огнём. В разные годы в аттракционе работали артисты: Дун Цин-фу Владимир, Владислав, Виктор, Юрий, Александр, Галина, Пань Зунь-шень Эдуард, Ван Мария, Ван-Шушань Тамара и Владимир, Дун-Летчин Петр и Мария, Козанов Алик, Шевченко Лариса, Шенченхо Тамара и жена Владимира - Белла Минтек - Дун Цин-фу. В настоящее время из всех исполнителей давнего номера "Китайские народные игры" в живых остался лишь Ван Си-Хань. Он живёт в Москве.

Из всех детей Дун Цин-фу в цирке остался лишь Владимир, а Виктор, Вадим и Галина покинули арену. Владимир Дун Цин-фу родился 6 июня 1931 года и шести лет впервые вышел на манеж ещё в аттракционе Ван Ю-Ли. Потом Владимир продолжал работать в номере отца. В 1964 году Владимир взялся за подготовку собственного номера, но не в китайском стиле. Он увлёкся эквилибристикой на моноциклах, разумеется, не забывая и о своих прежних умениях. В новый номер Владимир включил балансирование тарелочками на тростях, прыжки и жонглирование. В 1975 году Владимир перешёл на педагогическую и режиссёрскую работу. 15 октября 2015 на 84 году скончался Владимир Васильевич Дун Цин-фу.

Гастроли китайского цирка, 1954 - 1957г. в Москве

Как видим, взаимодействие русских и китайских специалистов как в прошлом, так и в настоящем приносит несомненную практическую пользу и способствует дальнейшему развитию мирового цирка, так считает автор статьи, журналист Людмила Дикуль. Китайский цирк – один из самых древних в мире, артисты здесь соблюдают традиции 4000-летней давности.

Для заглавной иллюстрации использован афиша цирка Кьярини на гастролях в Японии.

Материал к публикации на основе информации открытых источников подготовил Андрей Ахрамович